Катерина Гордеева, автор фильма "Победить рак", делится впечатлениями от фильма "Я хочу жить. Дневник ракового больного" . МОСКВА, 16 мая — РИА Новости. Книга журналистки Катерины Гордеевой "Победить рак" о том, как справиться с отчаянием и найти в .

Катерина Гордеева: Российская история о раке и людях. Абсолютно российская история– Ваше «врастание» в тему началось с волонтерства в Российской детской клинической больнице. Как к этому жизненному выбору относятся окружающие, близкие?– Я сейчас, увы, почти не хожу в больницу. И я очень горюю об этом. Больница, дети, с которыми я там дружила, их родители, врачи, быть знакомой с которыми счастье, – это огромный и невероятно важный кусок мое жизни, кусок меня. По большому счету, он не закончился: очень много людей и отношений остались.

Просто вот тот путь, который я почти ежедневно проделывала десять и даже пять лет назад: по пробкам, на другой конец Москвы, в РДКБ, по страшному коридору, бегом до лестницы и наверх, к «своим», а потом ночью по МКАД – домой, переполняемая чувствами, разговорами, переживаниями. Знаете, я очень счастливый человек.

Автор книги, журналист Катерина Гордеева спрашивала всех: самых .

Мне всегда везло и продолжает фантастически везти: я окружена лучшими на свете людьми. Мой муж все понимает и принимает. И бровью не ведет, когда посреди романтического вечера или в переполненном автобусе, который везет пассажиров из самолета в здание аэровокзала, я говорю с кем- то про метастазы, про продолжительность жизни или еще про что- то, что посторонних скорее удивит и напугает. Мой муж Коля в этот момент просто держит меня за руку. И я ему невероятно благодарна за это. И мои друзья – это тоже настоящее везение быть родными по духу людьми, единомышленниками с теми, кем ты еще и восхищаешься, кто может подставить плечо, кто умеет спасать и близких и далеких, кто вот самый настоящий герой нашего времени. Вот такие у меня друзья!

Надо понимать еще, что за эти десять лет в моей жизни не осталось людей, с которыми мы бы не дышали одним воздухом. Мои подруги, мои друзья – мы все родом оттуда, из РДКБ десятилетней давности в широком смысле этого слова. Тем не менее я понимаю, почему этот вопрос возник.

Я много раз (особенно раньше) сталкивалась с недоумением. Вышивка Алиса Тюльпаны. Помню, несколько лет назад приходилось даже что- то объяснять родителям.

Они образованные, интеллигентные, замечательные люди. Но, помню, в какой- то момент мама вдруг осторожно спросила: «Может, тебе стоит пореже ходить в больницу? Там же все- таки рак. Разумеется, теперь это все просто из разряда воспоминаний.

Но настороженность и даже страх по поводу рака – это абсолютно российская история.– Получается, вы этой деятельностью занимаетесь уже десять лет. Нет «выгорания»?– Нет. Меня как- то судьба уберегла или просто повезло: я не знаю, что такое выгорание.

Купить книгу «Победить рак» автора Катерина Гордеева и другие произведения в разделе Книги в интернет-магазине OZON.ru. Доступны цифровые . Рецензии на книгу «Победить рак» Катерина Гордеева. Я не знаю, с чего правильнее начать. Как перенести на бумагу/в компьютер все . Это фильм о надежде, вере и борьбе за исцеление . Документальный проект Екатерины Гордеевой "Победить рак" (НТВ, 2012).

Другое дело, бывает, руки опускаются. И у меня, и у тех, кого я люблю.

Иногда складывается ощущение, что все – напрасно, ничего не изменить в этой системе унижений болеющего человека. Это, скорее, просто чувство безысходности.– Стараетесь какие- то вещи воспринимать эмоционально отстраненно?– Если бы я делала это отстраненно, я бы этим не занималась. Но здесь нужно сказать, я не пишу заметки о болеющих взрослых или детях каждый день. Я не ищу деньги в режиме нон- стоп, не «выбиваю» лекарства, не решаю, кому и в каком объеме можно помочь, не обиваю пороги высоких кабинетов, пытаясь доказать очевидную ценность жизни и достоинства болеющего человека. Я попечитель благотворительного фонда и автор книги и фильма «Победить рак». И это ко многому меня обязывает: мне звонят и пишут, я сама звоню и пишу. У меня так не получается, я совершенно иначе устроена.

Недавно (так получилось) я говорила с героиней заметки по телефону из такси, в котором мы ехали с мужем. И когда вышли, я рыдала взахлеб – такое впечатление произвела на меня ее история.

И Коля тогда сказал: «Знаешь, с такой впечатлительностью тебе надо работать в журнале «Вестник металлургии»». Но я не умею, что называется, «писать на автомате».– У вас бывали ситуации, когда совсем стиралась вот эта грань «журналист – герой материала»?– Так часто бывает. Но были две истории, которые стали очень личными, очень меня ранили и переменили во многом мою жизнь. Много лет назад я страшно любила мальчика Сережу Чайкина. Он был совсем маленьким, годовалым, у него была прекрасная мама, Ира, и папа тоже (для больного ребенка это редкость, увы) был.

У него были огромные серые глаза и такое почти иконописное лицо. Ему должны были делать пересадку, все шло неплохо. Дело было летом, я уехала в отпуск. А Сережу сожрала больничная синегнойная инфекция. Он «сгорел» за несколько дней. Мне потом рассказывали, как долго решали, кто позвонит и мне расскажет. Звонила Галя Чаликова.

И я ей ответила: «Нет, не может быть, вы там все ошиблись, я вчера говорила с мамой, это чушь какая- то». И перезвонила Сержиной маме, будучи совершенно не готовой к этому разговору: я до последнего момента не верила.

А потом было, наверное, то, через что проходят очень многие из тех, кто сталкивается с детской онкологией: ты начинаешь задавать Богу, себе и всем остальным один и тот же вопрос: почему болеют дети, почему это так несправедливо, зачем, за что, что это все значит? Помню, что тогда вдоль и поперек перечитала книжку Людмилы Улицкой «Человек попал в больницу», потому что думала найти там какой- то ответ. Но ответа на этот вопрос на самом деле не существует. Вторая история случилась спустя несколько лет. У меня был друг, его звали Юрка. Это был потрясающий девятилетний мальчик и очень важный человек в моей жизни.

Он знал, что я боюсь летать, и всякий раз, когда я садилась в самолет, переставал играть в авиасимуляторы, потому что нам с ним казалось это плохой приметой. Он написал мне стихотворение, и я помню его наизусть и сама себе повторяю, когда плохо. Мы с ним разговаривали на такие темы, на которые я не разговаривала больше никогда и ни с кем. Он лежал в Питере, в институте Горбачевой (Институт детской гематологии и трансплантологии имени Раисы Горбачевой – прим. Я приехала с модемом, мы все настроили, открыли почтовую страницу, в которой было одно единственное сообщение: «Здравствуйте, Юрий, добро пожаловать». А Юрка говорит: «Смотри, сколько у меня писем, сколько людей мне уже написали!» Так я поняла, что он уже ничего не видит.

И просто меня бережет. Его мама очень боялась, что он умрет ночью, когда некого будет позвать. А я больше всего боялась, что он умрет, когда я буду лететь в самолете. У его мамы через некоторое время после этого родились двойняшки. А я, переехав в Питер, до сих пор не могу пройти тем маршрутом, которым бежала к нему с поезда – от Московского вокзала до института Горбачевой. О смерти– Вы рассказывали, что у вас дома есть «оптимистические пятиминутки», когда вы говорите с детьми о смерти. Говорить не в припадочном ужасе, белея лицом и дрожа руками, а проговаривать простой и понятный жизненный цикл.

Сколько- то там раз я его проговорила, теперь говорят дети: «Мамочка, я был у тебя в животе, я родился. Ты была маленькая, теперь ты взрослая, потом ты будешь старенькая, а я вырасту, потом ты умрешь и будешь смотреть на меня на облачке. А у меня будут дети, твои внуки, они тоже вырастут, я буду старенький и умру». Человек – и большой, и маленький – должен понимать цикличность жизни, ее этапы, понимать, что никому еще не удавалось избежать смерти, но она же и есть – часть жизни. И от этого тоже никуда не денешься. А боимся мы совсем других вещей: боли, страха, унижения, незнания, бесправия в беспомощности. Если не прятать от детей смерть, но вместе учиться уважать ее, можно избежать страхов.

По крайней мере, некоторых их них.– Как вы пришли к этой мысли – что о смерти нужно говорить с детства?– У меня есть в жизни потери, которые совершенно невосполнимы, – люди, без которых я не могу жить так, как жила, пока они были рядом.